РЕФЕРЕНТНЫЕ ЗНАЧЕНИЯ СОДЕРЖАНИЯ МИКРОЭЛЕМЕНТОВ В ВОЛОСАХ ВЗРОСЛЫХ ЖИТЕЛЕЙ УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

РЕЗЮМЕ. Элементный профиль волос человека является адекватным лабораторным показателем, отражающим влияние на него климатогеографических, биогеохимических и экологических особенностей территории. Оценка содержания химических элементов является инструментом улучшения здоровья жителей путем выявления и устранения типичных для территории элементозов.

Цель работы – изучение элементного статуса взрослого населения Удмуртской Республики и его сопоставление с показателями жителей Приволжского федерального округа в целом.

Материалы и методы. Для выполнения поставленных задач в период с 2004 по 2010 гг. было проведено исследование элементного состава волос 11637 жителей Приволжского федерального округа (8358 женщин и 3279 мужчин в возрасте 25–50 лет), включая 542 жителя (423 женщин и 119 мужчин в возрасте 25–50 лет) Удмуртской Республики. Все образцы были подвергнуты элементному анализу методом масс-спектрометрии с индуктивно-связанной плазмой.

Результаты. На основе полученных данных рассчитаны референтные интервалы содержания микроэлементов в волосах жителей Удмуртской Республики и Приволжского федерального округа.

Заключение. Полученные референтные интервалы могут представлять интерес для ряда соответствующих организаций и использоваться в различных исследованиях в качестве опорных данных.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: микроэлементы, референтные значения, волосы, взрослое население, Удмуртская Республика.

Для цитирования: Лапин И.И., Грабеклис А.Р., Коробейникова Т.В. Референтные значения содержания микроэлементов в волосах взрослых жителей Удмуртской Республики. Микроэлементы в медицине. 2025;26(3):26−36. DOI: 10.19112/2413-6174- 2025-26-3-26-36. 

ВВЕДЕНИЕ

Регионы России различаются по содержанию в почвах, водах и осадочных отложениях химических элементов и их соединений (Ковальский,1987). Одним из факторов, влияющих на содержание химических элементов в среде обитания человека, является высокий темп развития современных промышленных предприятий, которые, в свою очередь, вносят ощутимый вклад в изменение среды обитания человека ввиду негативного влияния выбрасываемых в атмосферу и сбрасываемых в поверхностные водные источники загрязняющих веществ (Агаджанян, Скальный, 2001; Скальный, Быков, 2003). Изменение содержания химических элементов в объектах окружающей среды ведет к их изменениям в биосубстратах человека, Подобные изменения элементного состава могут отражаться на состоянии здоровья и проявляться снижением естественной сопротивляемости организма инфекциям, функциональными изменениями в различных физиологических системах вплоть до развития болезни (Агаджанян и др., 2013). Изучение элементного «портрета» населения отдельных биогеохимических регионов представляет интерес с точки зрения контроля здоровья жителей путем выявления и устранения типичных для регионов элементозов (Унгуряну и др., 2010; Чащин и др., 2014).

Население, проживающее в Удмуртской Республике, подвергается комплексному воздействию вредных факторов, обусловленных как геохимическими особенностями регионов, так и следствием негативного воздействия на окружающую среду предприятий машиностроения, цветной металлургии, нефтедобывающих предприятий и прочих. Среди таких предприятий, расположенных на территории Удмуртской Республики, следует выделить ОАО «Ижмаш» (г. Ижевск), АО «Чепецкий механический завод (г. Глазов), ОАО «Ижевский электромеханический завод «Купол» (г. Ижевск), Группа компаний «Ижевский радиозавод» (г. Ижевск), ОАО «Сарапульский электрогенераторный завод» (г. Сарапул), нефтедобывающие предприятия ОАО «Удмуртнефть» и ОАО «Белкамнефть».

Цель исследования , выполненного в рамках Федеральной целевой программы «Национальная система химической и биологической безопасности Российской Федерации» (Скальный, Киселев (ред.), 2013), – изучение элементного статуса взрослого населения Удмуртской Республики, проживающего в городской и сельской местности. 

Элементный статус населения Удмуртской Республики оценивали на основе результатов многоэлементного анализа волос методом массспектроскопии с индуктивно-связанной плазмой. В ряде эколого-гигиенических и токсикологических исследований (Szynkowska et al., 2009; Zhang, Zhuo, 2011; Feisal et al., 2019; Kirichuk et al., 2020; Mileva, Velickova, 2021; Udristioiu et al., 2021; Tinkov et al., 2021) показана правомочность использования результатов элементного анализа волос в качестве интегрального показателя состояния обмена макро- и микроэлементов в популяционном масштабе.

 МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

В период с 2004 по 2010 гг. было проведено исследование элементного состава волос 11637 жителей Приволжского федерального округа (8358 женщин и 3279 мужчин в возрасте 25–50 лет), включая 542 взрослых жителя (423 женщин и 119 мужчин в возрасте 25–50 лет) Удмуртской Республики (табл. 1). 

Таблица 1. Возрастное распределение групп обследованных лиц, лет

Образцы волос (в виде «отрезков» длиной приблизительно 2 см) отбирали с проксимальной части затылочной зоны в бумажные конверты и хранили в сухом месте при комнатной температуре. Все образцы были подвергнуты многоэлементному анализу в аккредитованной испытательной лаборатории АНО «Центр биотической медицины», (Москва, Россия, ISO 9001:2008 сертификат 54Q10077 от 21.05.2010) с применением метода масс-спектрометрии с индуктивносвязанной плазмой (ИСП-МС) (Унгуряну и др., 2010). Перед минерализацией образцы волос обрабатывали в ацетоне (осч, Химмед, Россия) 10– 15 мин, затем промывали трижды деионизированной водой (18 МОм•см); деионизированную воду получали в электрическом дистилляторе с комбинированной мембранной установкой типа ДВС-М/1НА-1(2)-L (Медиана-Фильтр, Россия). После этого образцы выдерживали при температуре 60 °С до воздушно-сухого состояния. Навески образцов ~ 0,05 г минерализовались в тефлоновых вкладышах с 1 мл азотной кислоты (осч, Химмед, Россия) в системе микроволнового разложения Multiwave 3000 (PerkinElmer – А. Paar, Австрия), с использованием следующего режима: 5 мин повышение температуры до 200 °C, 5 мин выдерживание при 200 °С, затем 10 мин охлаждение до 45 °C. Полученные растворы количественно переносили в 15 мл полипропиленовые пробирки, тефлоновые вкладыши и крышки промывали трижды деионизированной водой с перенесением смыва в соответствующие пробирки. Далее растворы доводили до объема 15 мл деионизированной водой и тщательно перемешивали путем встряхивания в закрытых пробирках. Содержание 25 химических элементов определяли с использованием спектрометров Optima 2000 DV (PerkinElmer, США) и ELAN 9000 (PerkinElmer–SCIEX, Канада). Градуировку инструментов проводили с использованием моноэлементных растворов PerkinElmer. Качество определения контролировали с помощью референтного образца GBW09101 (Шанхайский институт ядерных исследований, Китай).

В рамках исследования были выбраны следующие критерии включения и исключения:

1. Лица, у которых производили отбор биоматериала, принадлежали к 1, 2 или 3-й группе здоровья.
2. Лица, у которых производили отбор биоматериала, не страдали от обострений хронических заболеваний.
3. Лица, у которых производили отбор биоматериала, не принимали каких-либо минерально-витаминных комплексов или биологически активных добавок на протяжении более чем 3 мес. перед сдачей биоматериала.
4. В качестве образцов не принимали окрашенные волосы, а также волосы лиц, использующих специальные лечебные и моющие средства, шампуни и т.п. (в последний раз менее чем за 2 недели до забора биоматериала)
5. В качестве образцов не принимали волосы, подвергавшиеся ранее (менее чем за 2 недели до забора биоматериала) прочим косметическим процедурам, которые могут повлиять на элементный состав волос.

Вышеуказанные процедуры и эксперименты выполняли в полном соответствии с требованиями и предписаниями Хельсинской декларации от 2004 г. От лиц, у которых производили забор биоматериала, было получено информированное согласие.

Математическая обработка полученных результатов измерений включала в себя:

1. Логарифмирование (по основанию e) исходного массива данных.
2. Отсеивание выбросов по правилу трех сигм. В соответствии с данным критерием, значения, не вошедшие в отрезок [M-3*SD; M+3*SD], где M – математическое ожидание, а SD – среднеквадратическое отклонение, признаются выбросами и подлежат удалению из выборки. Полученные таким образом данные по содержанию химических элементов в волосах хорошо подчинялись нормальному распределению (p > 0,05 для теста Шапиро-Вилка).
3. Вычисление границ референтных интервалов содержания элементов при помощи методов параметрической статистики в соответствии с методическими указаниями ИЮПАК (уровень значимости p = 0,975, ожидание β = 0,95) (Poulsen et al., 1997).
4. Различия в выборках определяли при помощи t-критерия Стьюдента для независимых выборок.
5. В качестве размерного эффекта был выбран g Хеджеса, рассчитываемый по формуле (Hedges, 1981), приведённой в приложенном pdf-файле (с. 28).

РЕЗУЛЬТАТЫ
Результаты исследования представлены в табл. 2 (см. в приложенном pdf-файле "Референтные интервалы содержания микроэлементов в волосах взрослого населения, мг/кг") и 3 "Коэффициенты корреляции между возрастом обследованных лиц и содержанием элементов в волосах").  

ОБСУЖДЕНИЕ
В ходе определения референтных интервалов содержания микроэлементов в волосах взрослого населения Удмуртской Республики и ПФО установлены более выраженные различия у женщин, проживающих в Удмуртской Республике, по сравнению с мужчинами, проживающими в Удмуртской Республике, и по отношению к населению ПФО в целом. Так, у мужчин, проживающих в Удмуртской Республике, в волосах обнаружено относительно более низкое содержание токсичных микроэлементов As, Cd, Pb, V и Ni (p < 0,001) и тенденция к более высокому содержанию соединений Hg (p = 0,102) (табл. 2). Следовательно, полученные данные позволяют утверждать, что мужское население Удмуртской Республики по элементному составу волос отличается от средних показателей по ПФО по пяти токсичным элементам в сторону снижения их содержания и по одному элементу в сторону повышения его содержания, тогда как показатели женского населения существенно отличаются от средних показателей по ПФО по всем токсичным элементам, кроме Ni: по As, Cd, Pb, Be (p < 0,001), V (p = 0,005) – в сторону понижения их содержания и по Al, Hg (p < 0,001), Sn (p = 0,013) – в сторону повышения их содержания. Относительно повышенное содержание Sn в образцах волос женского населения Удмуртии, по-видимому, ассоциировано в том числе с преимущественно глинистым и субглинистым характером почвообразующих пород региона (Зыкина, Кузнецов, 2020).

Таким образом, для мужского и женского населения Удмуртской Республики является общим превышение содержания Hg в волосах. Повышенное содержание Hg в волосах взрослого населения Удмуртской Республики обусловлено, судя по всему, влиянием на элементный состав почв и атмосферного воздуха предприятий цветной металлургии, машиностроения и металлобрабатывающей промышленности, в деятельности которых Hg является сопутствующим химическим элементом-поллютантом (МУ 2.1.7.730- 99…, 1999).

Следовательно, Hg является приоритетным поллютантом для взрослого населения Удмуртской Республики.

В случае условно эссенциальных элементов следует выделить пониженное содержание Li в волосах, характерное как для мужского, так и женского взрослого населения Удмуртской Республики. Помимо этого, женское население Удмуртской Республики, характеризуется пониженным содержанием B (p < 0,001) в волосах, по сравнению c женским населением остальных субъектов ПФО в целом; при сравнении содержания B в волосах мужского населения Удмуртской Республики и остальных субъектов ПФО наблюдается тенденция более низкого его содержания у мужского населения Удмуртской Республики по сравнению с населением ПФО (p = 0,082). 

Содержание эссенциальных микроэлементов в волосах женского населения Удмуртской Республики также в большей степени отличается от показателей представителей остальных субъектов ПФО в целом, чем у мужского населения сравниваемых территориальных групп, и характеризуется пониженным уровнем для Cr, Fe, I (p < 0,001), Se (p = 0,039) и повышенным для Mn, Zn (p < 0,001); для мужского населения Удмуртской Республики характерно более низкое содержание Co (p = 0,002), Cr, Fe (p < 0,001) и повышенное cодержание Zn (p < 0,001) в волосах.

 Известно, что почвы по всей территории Удмуртской Республик, а также поверхностные и грунтовые водные источники большей части территории субъекта, характеризуются высоким содержанием Mn (Малькова, 2016). Данное обстоятельство может объяснять повышенный уровень Mn в волосах женского населения Удмуртской Республики, по сравнению с женским населением остальных субъектов ПФО в целом.

Особое внимание привлекает выявленный факт выраженного различия соотношения Se/Hg у взрослого женского населения Удмуртской Республики по сравнению с женским населением остальных субъектов ПФО (p = 0,019). При этом пониженное содержание Se в волосах женского населения Удмуртии, по сравнению с женским населением ПФО в целом, также значимо коррелирует c повышенным уровнем Hg (p = 0,019, r = –0,08).

 Известно, что токсический эффект Hg по отношению к здоровью человека проявляется в виде нарушения обмена Se, который приводит к дефициту последнего вместе с I, поскольку Hg является антагонистом Se. В свою очередь, Sе влияет на активность дейодиназы 2-го типа в щитовидной железе, что, при дефиците Se в организме с одновременной интоксикацией соединениями Hg, приводит к развитию йододефицита (Skalny et al., 2016; El-Ansary et al., 2017; Castriotta et al., 2020; Gochfeld, Burger, 2021). Отдельно стоит упомянуть о существенном вкладе сочетания дефицита Se, I на фоне избытка Hg в рост заболеваемости щитовидной железы, включая эндемический зоб и рак (de Oliveira Maia et al., 2020; Liu et al., 2021; Dijck-Brouwer et al., 2022). Помимо этого, Hg также оказывает токсическое действие, в том числе на центральную нервную и мочевыделительные системы, накапливаясь преимущественно в них (Fernandes Azevedo et al., 2012).

Согласно статистике Росстата за 2010 г. (Федеральная служба государственной статистики…,2010), заболеваемость раком в Удмуртской Республике находилась на 3-м месте (после Ульяновской области и Пермского края) и превышала таковую для ПФО в целом на 39,2%. Это обстоятельство, вероятно, обусловленное также упомянутым в публикации (Малькова, 2016) низким содержанием I и Se в почвах по всей территории Удмуртской Республики, может указывать на значимую роль интоксикации ртутью в этиопатогенезе новообразований жителей субъекта.

Cогласно представленным в табл. 3 данным, концентрации соединений Hg в волосах жителей Удмуртской Республики демонстрируют очень слабую положительную, но достоверную корреляцию c возрастом у обследованных женщин – иными словами, с возрастом концентрация Hg в волосах достоверно увеличивается; у мужчин такая связь увеличения концентрации Hg c возрастом не обнаружена. Также отмечена очень слабая, но достоверная положительная связь с содержанием в волосах женщин, проживающих в Удмуртской Республике, Li с возрастом (p < 0,001, r = 0,02). При этом следует отметить очень слабую корреляцию концентрации в волосах Pb с увеличением возраста у мужского населения Удмуртской Республики (p < 0,001, r = 0,13).

В случае эссенциальных микроэлементов отмечена слабая, но достоверная корреляция возраста с содержанием I в волосах мужского населения Удмуртской Республики. Заслуживает особого внимания выявленная отрицательная корреляционная связь возраста с содержанием Zn в волосах как мужского (p < 0,001, r = –0,06), так и женского (p < 0,001, r = –0,14) населения остальных субъектов ПФО в целом. Мы предполагаем, что этот факт служит подтверждением значительной роли Zn в поддержании жизнедеятельности человека и его влияния на смертность и заболеваемость (Скальный и др., 2020.) Снижение содержания Zn в волосах с увеличением возраста указывает на необходимость профилактики его дефицита у населения. 

Стоит также отметить, что при статистической достоверности и значимости обнаруженных различий в средних концентрациях некоторых микроэлементов в волосах жителей Удмуртской Республики и ПФО, размерный эффект таких различий не во всех случаях превышал средний уровень (g = 0,5). Данное обстоятельство, очевидно, обусловлено смешанным рационом питания, характерным как для населения Удмуртской Республики, так и для остальных урбанизированных регионов Российской Федерации, включая те, которые входят в ПФО (Поздеев, 2019).

 Расхождение в результатах жителей Удмуртской Республики и ПФО можно также объяснить экологическими условиями проживания в разных городах (антропогенный фактор), сезонными колебаниями и местными особенностями в химическом составе почв и воды (Скальная и др., 2004; Sigel et al., 2013; Maya et al., 2016; McLachlan et al., 2019; Modi et al., 2019; Kirichuk et al., 2020; Bakulski et al., 2020; Kawahara et al., 2021; Basu et al., 2022). Кроме того, сравнение результатов осложняется еще и тем, что за достаточно большой промежуток времени между исследованиями произошли изменения в экологических условиях и, возможно, рационе питания, что, в свою очередь, не могло не сказаться на содержании ряда химических элементов в волосах.

В представленном исследовании предпринята попытка получить обобщенные данные о населении крупной административно-территориальной единицы Российской Федерации, при этом многие влияющие факторы сглажены, авторами рассматривались лишь ведущие характеристики элементного состава волос жителей как отражение всего комплекса экологических, климатогеографических и биогеохимических особенностей региона. Промышленный профиль Удмуртской Республики определяют крупные предприятия машиностроения, цветной металлургии, нефтедобывающей отрасли. Напрямую или косвенно, деятельность данных предприятий может негативно влиять, в том числе, на качество поверхностных и подземных источников, используемых для снабжения населения водой питьевого назначения. Так, например, согласно докладу Управления Роспотребнадзора по Удмуртской Республике за 2010 г., в 2009 г. доля источников питьевого водоснабжения, не соответствующих санитарно-химическим показателям, составляла 34,9 и 42,1% для водоемов I и II категорий водопользования соответственно (Государственный доклад…, 2011).

В то же время влияние вредных выбросов промышленных предприятий на содержание в почвах Hg, Pb, Cd можно оценить, как слабое. Согласно докладам Управления Роспотребнадзора Удмуртской Республики за 2008 и 2010 гг. (Государственный доклад…, 2009; 2011), доля почвенных проб, в которых обнаруживается превышение ПДК, в период 2005–2010 гг., составила от 0 до 0,63%, от 0,4 до 2,48%, от 0,1 до 0,98% для Hg, Pb, Cd соответственно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Содержание микроэлементов в волосах жителей Удмуртской Республики значительно отличается от такового для остального населения Приволжского федерального округа в целом. Данное обстоятельство указывает на необходимость проведения аналогичных исследований для определения референтных интервалов содержания микроэлементов в биосубстратах населения каждого из субъектов, входящих в ПФО по административному, географическому и ландшафтному признакам с целью повышения диагностической значимости микроэлементозов. В микроэлементных профилях женского и мужского населения Удмуртской Республики также обнаружен ряд отличий, связанных, по-видимому, с различиями в характере трудовой деятельности. Рассчитанные в данной работе референтные интервалы ряда микроэлементов могут быть использованы при проведении экологического мониторинга, полезны в деятельности представителей Роспотребнадзора, Министерства здравоохранения и Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации, а также иных заинтересованных организаций.

ЛИТЕРАТУРА
Агаджанян Н.А., Скальный А.В. Химические элементы в среде обитания и экологический портрет человека. М.: КМК, 2001. 83 с.
Агаджанян Н.А., Скальный А.В., Детков В.Ю. Элементный портрет человека: заболеваемость, демография и проблема управления здоровьем нации. Экология человека. 2013; 11: 3–12.
Государственный доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Удмуртской Республике в 2010 году». Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Удмуртской Республике. Ижевск, 2011.
Государственный доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в Удмуртской Республике в 208 году». Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Удмуртской Республике. Ижевск, 2009.
Зыкина Н.Г., Кузнецов М.Ф. К вопросу о фоновом содержании некоторых микроэлементов (V, Ni, Ti, Sn, Sc, Sr, Zr, Y, Yb) в почвах Удмуртии. Вестник Удмуртского университета. Серия «Биология. Науки о Земле». 2020; 30(1): 43–52.
Ковальский В.В. Геохимическая среда и жизнь. М.: Наука, 1987. 76 с.
Малькова И.Л. Комплексная оценка комфортности природных условий физико-географических районов Удмуртии. Вестник Удмуртского университета. Серия «Биология. Науки о Земле». 2016; 2: 152–163.
МУ 2.1.7.730-99 "Гигиеническая оценка качества почвы населенных мест" (утв. Главным государственным санитарным врачом РФ 7 февраля 1999 г.). Дата введения 5 апреля 1999 г.
Поздеев Д.В. Сравнительный анализ современной и традиционной структур потребления продуктов питания и их ландшафтной основы (на примере Удмуртии). Материалы международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Теория и практика современных географических исследований», посвященной 180-летию российского путешественника и натуралиста, исследователя Центральной Азии Н.М. Пржевальского в рамках XV Большого географического фестиваля. СПб.: Издательство «Каллиграф», 2019: 1183–1187.
Скальная М.Г., Дубовой Р.М., Скальный А.В. Химические элементы – микронутриенты как резерв восстановления здоровья жителей России: монография. Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2004. 239 с.
Скальный А.В. и др. Значение коррекции дефицита цинка в практической медицине: обзор. Сеченовский вестник. 2020; 13(4): 4–17.
Скальный А.В., Быков А.Т. Эколого-физиологические аспекты применения макро- и микроэлементов в восстановительной медицине. Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2003. 198 с.
Скальный А.В., Киселев М.Ф. (ред.). Элементный статус населения России. Часть 4. Элементный статус населения Приволжского и Уральского федерального округов. СПб.: Медкнига «ЭЛБИ-СПб», 2013. 567 с.
Унгуряну Т. Н., Новиков С. М., Бузинов Р. В., Гудков А. Б., Осадчук Д. Н. Риск для здоровья населения от химических веществ, загрязняющих атмосферный воздух, в городе с развитой целлюлозно-бумажной промышленностью. Гигиена и санитария. 2010; 4: 21–24.
Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]: заболеваемость населения по основным классам болезней по субъектам Российской Федерации в 2010 г. URL: https://rosstat.gov.ru/bgd/regl/b11_34/IssWWW.exe/Stg/d01/01-23-1.htm (дата обращения: 14.10.2024).
Чащин В. П., Сюрин С. А., Гудков А. Б., Попова О. Н., Воронин А. Ю. Воздействие промышленных загрязнений атмосферного воздуха на организм работников, выполняющих трудовые операции на открытом воздухе в условиях холода. Медицина труда и промышленная экология. 2014; 9: 20–26.
Bakulski K.M., Hu H., Park S. K. Lead, cadmium and Alzheimer’s disease. Genetics, Neurology, Behavior, and Diet in Dementia. 2020: 813–830.
Basu N. et al. The impact of mercury contamination on human health in the Arctic: A state of the science review. Science of the Total Environment. 2022: 154793.
Castriotta L. et al. The role of mercury, selenium and the Se-Hg antagonism on cognitive neurodevelopment: A 40-month follow-up of the Italian mother-child PHIME cohort. International journal of hygiene and environmental health. 2020; 230: 113604. 
de Oliveira Maia M. et al. Selenium and thyroid cancer: a systematic review. Nutrition and cancer. 2020; 72(8): 1255–1263. Dijck-Brouwer D.A.J. et al. Thyroidal and extrathyroidal requirements for iodine and selenium: A combined evolutionary and (Patho) Physiological approach. Nutrients. 2022; 14(19): 3886.
El-Ansary A. et al. Relationship between selenium, lead, and mercury in red blood cells of Saudi autistic children. Metabolic brain disease. 2017; 32(4): 1073–1080.
Feisal N.A.S. et al. The Determination of Heavy Metals Concentration in Hair by Inductively Coupled Plasma Mass Spectrometry (ICP-MS). J Environ Anal Toxicol. 2019; 9(1): 1–4.
Fernandes Azevedo B. et al. Toxic effects of mercury on the cardiovascular and central nervous systems. BioMed Research International. 2012; 2012(1); 949048.
Gochfeld M., Burger J. Mercury interactions with selenium and sulfur and the relevance of the Se: Hg molar ratio to fish consumption advice. Environmental Science and Pollution Research. 2021; 28: 18407–18420.
Hedges L.V. Distribution theory for Glass's estimator of effect size and related estimators. Journal of Educational Statistics. 1981; 6(2): 107–128.
Kawahara M., Tanaka K., Kato-Negishi M. Neurotoxicity of aluminum and its link to neurodegenerative diseases. Metallomics Research. 2021; 1(1): rev-47-rev-65.
Kirichuk A.A. et al. Arsenic, cadmium, mercury, and lead levels in hair and urine in first-year RUDN University students of different geographic origins. Environmental Science and Pollution Research. 2020; 27: 34348–34356.
Liu M. et al. A case-control study on the association of mineral elements exposure and thyroid tumor and goiter. Ecotoxicology and Environmental Safety. 2021; 208: 111615.
Biomedicine & Pharmacotherapy. 2016; 83: 746–754.
Maya S. et al. Multifaceted effects of aluminium in neurodegenerative diseases: A review.
McLachlan D.R.P. et al. Retracted article: aluminum in neurological and neurodegenerative disease. Molecular neurobiology. 2019; 56: 1531–1538.
Mileva D., Velickova N. Quantitative Analysis of Heavy Metals in a Hair Sample with the ICP-MS: A Case Report. The Albanian journal of medical and health sciences. 2021; 57: 1–9.
Modi V., Akst S., Davison D. 1715: Acute cadmium toxicity causing multisystem organ failure. Critical care medicine. 2019; 47(1): 831.
Poulsen O.M., Holst E., Christensen J.M. Calculation and application of coverage intervals for biological reference values. Pure & Appl Chem. 1997; 69(7): 1601–1611.
Sigel A., Sigel H., Sigel R.K.O. (ed.). Interrelations between essential metal ions and human diseases. Netherlands: Springer Netherlands. 2013; 13: 81–137.
Skalny A.V. et al. Selenium antagonism with mercury and arsenic: from chemistry to population health and demography. Selenium: Its Molecular Biology and Role in Human Health. 2016: 401–412.
Szynkowska M.I. et al. Human hair as a biomarker in assessing exposure to toxic metals Polish Journal of Environmental Studies. 2009; 18(6):1151–1161.
Tinkov A. A. et al. Selenium, zinc, chromium, and vanadium levels in serum, hair, and urine samples of obese adults assessed by inductively coupled plasma mass spectrometry. Biological Trace Element Research. 2021; 199: 490–499. Udristioiu A., Giubelan A., Nica-Badea D. Determination of trace elements in hair analysis using icp-mass spectrometry. Pharmacophore. 2021; 12(3): 54–59.
Zhang D., Zhuo X. Y. Determination of 24 elements in human hair by ICP-MS using microwave digestion. Fa yi xue za zhi. 2011; 27(6): 425–429, 433. 

Информация об авторах:
Илья Игоревич Лапин – лаборант лаборатории молекулярной диетологии Центра биоэлементологии и экологии человека;
аспирант, ассистент кафедры медицинской элементологии Медицинского института;
ORCID: 0009-0005-5176-9770; SPIN: 5281-1047

Андрей Робертович Грабеклис – к.б.н., зав. лабораторией медицинской элементологии и экологии человека НИИ молекулярной и клеточной медицины, ст. преподаватель кафедры медицинской элементологии Медицинского института;
ORCID: 0000-0003-4017-4139; SPIN: 9227-5941

Татьяна Викторовна Коробейникова – к.т.н., зав. лабораторией молекулярной диетологии1; доцент кафедры медицинской элементологии Медицинского института ;
ORCID: 0000-0002-1373-6354; SPIN: 7764-6486

Конфликт интересов
Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с публикацией настоящей статьи. Финансирование Исследование выполнено с использованием финансовых средств, выделенных на выполнение заданий в рамках федеральной целевой программы «Национальная система химической и биологической безопасности Российской Федерации (2009−2014 годы)».