МИНЕРАЛЬНЫЙ СОСТАВ НЕКОТОРЫХ ВОДОРОСЛЕЙ-МАКРОФИТОВ (Laminaria sp., Ulva fenestrata) ОХОТСКОГО МОРЯ

РЕЗЮМЕ. Проанализирован минеральный состав представителей бурых (Ламинария, Laminaria sp.) и зеленых водорослей (Ульва, Ulva fenestrata), собранных на северном побережье Охотского моря. Методом масс спектроскопии (МС-ИСП) в лаборатории «ООО Микронутриенты» (Москва) в образцах водорослей определено содержание 25 химических элементов (кальций, магний, фосфор, калий, натрий, железо, цинк, селен, йод, медь, марганец, кобальт, хром, кремний, алюминий, кадмий, свинец, ртуть, мышьяк, олово, литий, никель, ванадий, бор, бериллий). Основное внимание уделено анализу эссенциальных макро- и микроэлементов (Ca, Mg, K, Na, I, Fe), а также содержанию в водорослях токсичных элементов (Cd, Hg, Pb, As). 

Показано, что содержание кальция в Ламинарии (7781-9042 мкг/г) является на порядок ниже известных литературных данных. При этом уровень кальция в Ламинарии превосходил его содержание в Ульве. Уровень магния в Ламинарии (6644–8519 мкг/г), соответствовал его максимальным значениям – 994 мг на 100 г сухого веса; в Ульве содержание магния оказалось существенно выше. Содержания натрия в образцах Ламинарии и Ульвы были сопоставимы и колебались в интервале 21610–35165 мкг/г. Уровень калия в водорослях превышал содержание натрия, что отмечено и для других видов морских водорослей. Содержание йода в Ламинарии (543 мкг/г) оказалось достоверно выше его уровня в Ульве, что характерно для бурых водорослей. Концентрация железа в Ульве (829 мкг/г) в несколько раз превышала его содержание его в Ламинарии, что может быть использовано в лечебной диетологии для компенсации железодефицитных состояний. Кроме большого содержания железа особенностью Ульвы является и более высокий уровень марганца, меди и хрома. 

Избыточной аккумуляции токсичных элементов (Hg, Pb, Cd) в тканях исследуемых водорослей не отмечено.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: морские водоросли, спектральный анализ, эссенциальные макро- и микроэлементы, токсичные элементы.  

Для цитирования: Горбачев А.Л. Минеральный состав некоторых водорослей-макрофитов (Laminaria sp., Ulva fenestrata) охотского моря. Микроэлементы в медицине. 2024;25(4):80−89. DOI: 10.19112/2413-6174-2024-25-4-80-89. 

ВВЕДЕНИЕ
Территории земли, где избирательно проживают долгожители, приурочены, как правило, к приморским регионам (острова Окинава, Сардиния, Икария, полуостров Никоя и др.). Это обстоятельство предполагает положительное влияние моря (морской климат, продукты моря) на здоровье человека. Хорошо известно оздоровительное свойство средиземноморской диеты. Особенности питания жителей приморских регионов заключаются в использовании рыбы и морепродуктов, в том числе включение в диету водорослей. Морские водоросли являются частью традиционной диеты населения АзиатскоТихоокеанского региона. В большинстве стран Европы потреблять водоросли начали относительно недавно, но их использование в диете  растет из-за интереса жителей к здоровому образу жизни и вегетарианской (веганской) диете (Paz et al., 2019; Ficheux, et al.,2023). В обзоре Khan et al. (2024) отмечается, что уникальные соединения морских водорослей, в частности Ульвы, обладают существенными преимуществами для здоровья, включая антиоксидантные, противомикробные и противовирусные свойства, которые открывают большие возможности для оздоровления человека.

По заключению Kim et al. (2011), химический анализ Ламинарии показывает, что ее можно считать «здоровой пищей», особенно желательной в зимний сезон на севере, когда зеленые овощи сравнительно редки. Благодаря сбалансированности качественного и количественного состава биологически активных веществ (аминокислоты, полиненасыщенные жирные кислоты, альгинат, комплекс витаминов, макро- и микроэлементы), ламинария – гигантская чудо-ламинария, является высокоэффективной водорослью для обеспечения нормального функционирования организма.

К морским водорослям-макрофитам, потенциально пригодным для хозяйственного и диетического использования, относят зеленые (Chlorophyta), бурые (Phaeophyceae) и красные водоросли (Rhodophyta) (Шишканова, Никифоров, 2023). Основными промысловыми водорослями в России, являются бурые водоросли порядков Laminaria и Fucales. В северных акваториях Охотского моря, по разным данным, обитает от 142 до 171 видов водорослей-макрофитов (Евсеева, 2018). Наиболее массовыми представителями являются ламинариевые, занимающие доминирующее положение в структуре прибрежных фитоценозов.

Вопросам изучения водорослей уделяется большое внимание в связи с доказанной медикобиологической активностью, проявляемой их экстрактами. В то время как приблизительно 66% культивируемой биомассы макроводорослей используется для потребления человеком, оставшиеся 33% используются фиколлоидной промышленностью для производства альгината, агара и каррагинана (Schiener et al., 2015). В нутрицевтической и фармацевтической промышленности растет интерес к использованию других компонентов морских водорослей, таких как полифенолы и углеводы, из-за их благотворного воздействия на здоровье человека. Доказано, что макроводоросли являются источником витаминов (A, C, D, B1, B2, B3, B6, B12, E, K, PP); в пищевой промышленности водоросли используется в качестве стабилизаторов и эмульгаторов. Поскольку биомасса морских водорослей богата углеводами, обсуждаются вопросы применения водорослей в качестве третьего поколения биотоплива (Schiener et al.,2015). 

Установлено, что морские водоросли обладают противомикробным (Кириллов и др., 2016; Pérez et al., 2016), противовирусным, противоопухолевым (Namvar et al., 2014) действием. Экстракты из водорослей являются основой биологически активных добавок, используемых как иммуностимуляторы (Беседнова и др., 2015), корректоры деятельности щитовидной железы (Демидова и др., 2012), онкопротекторы (Табакаева, Табакаев, 2016; Калинченко и др., 2019). Полисахариды бурых водорослей (альгиновые кислоты) используют в качестве БАД для предотвращения или уменьшения симптомов вирусных и других респираторных инфекций, в том числе коронавирусного генеза (Беседнова и др., 2021; Подкорытова, Рощина, 2021; Fitton et al., 2021).

Биологическая ценность водорослей обусловлена высоким содержанием в них как органических веществ (белки, полисахариды, полиненасыщенные жирные кислоты, витамины), так и неорганических компонентов (Горбачев, Кубасов, 2023). Поскольку мировой океан представляет собой сложный «коктейль» минералов, морские водоросли являются уникальным источником макрои микроэлементов. Их содержание в водорослях достаточно велико: концентрация минералов в морских водорослях как минимум в 10 раз выше, чем у наземных растений, и достигает 20–50% от их сухого веса (Lozano, Díaz, 2022). Показано, что состав и концентрации минералов сильно варьируют в зависимости от вида водорослей, географии произрастания, солености воды, воздействия волн, сезонности (Khan et.al., 2024). 

Известно, что водоросли способны избирательно аккумулировать определенные химические элементы, в частности, макроэлементы (Ca, Na, K, P), а также биогенные микроэлементы (Fe, I, Ni, Cu, Mn, Zn, Co, Cr, Se, V, Ti, Mo) в количествах, во много раз превышающих их содержание в морской воде и наземных растениях. При этом концентрации некоторых элементов в талломах водорослей в десятки (Ca), сотни (Br, Cr) и тысячи раз (I, Zn, Ba) превышают их содержание в морской воде. В связи с этим в отношении морских минералов используют термин «marine organic drugs» (Калинченко и др., 2019).

 Биохимический состав морских водорослях делает их идеальной диетической пищей. Существует мнение, что водоросли представляют собой древний морской овощ, состоящий из многих элементов, которых больше нет в земной почве, на которой выращивают современные овощи. Тело человека по химическому составу напоминает воду, находящуюся на глубинных уровнях моря, и организм человека содержит примерно 56 компонентов глубоководной воды. Таким образом, химический состав морских водорослей напоминает состав человеческой плазмы, и потребление морских водорослей способствует регулированию внутреннего баланса человека (Kim Se-Kwon, Bhatnagar, 2011).

Учитывая изложенную информацию, и принимая во внимание недостаточную изученность минерального состава морских водорослей северных морей, представилось актуальным исследовать макро- и микроэлементный состав водорослеймакрофитов северной акватории Охотского моря.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ
Проанализирован минеральный состав представителей бурых и зеленых водорослей, собранных во время отлива в летне-осенний период (июль-август) 2018 г. на северо-западном побережье Охотского моря (бухта Гертнера). Средняя годовая температура воды в Охотском море колеблется от 1,8 до 6,4°. У северо-западного берега Охотского моря отмечены наиболее низкие температуры, составляющие 2,5–3,0 °С.

Соленость поверхностного слоя воды в Охотском море непостоянна. Зимой в центральной части моря соленость составляет 33,0–33,5 ‰, а в северной части моря 34 ‰. Летом соленость уменьшается и в центральной части моря равна 32 ‰. В северной части моря соленость воды колеблется от 27 до 34 г/л.

Объектом исследования явились Ламинария (Laminaria sp.) и Ульва продырявленная (Ulva fenestrata). Вид Ламинарии не определен (Laminaria sp.). Мы ограничились констатацией, что собранные образцы водоросли из бухты Гертнера относятся к роду Laminaria.

Кроме натуральных (свежих) водорослей исследованы образцы мороженой ламинарии (морская капуста) – пищевого полуфабриката из торговой сети. На базе лаборатории «ООО Микронутриенты» (Москва) методами массспектрометрии с индуктивно связанной плазмой (МС-ИСП) в 10 образцах каждого вида водорослей определено содержание 25 макро- и микроэлементов: Ca (кальций), Mg (магний), P (фосфор), K (калий), Na (натрий), Fe (железо), Zn (цинк), Se (селен), I (йод), Cu (медь), Mn (марганец), Co (кобальт), Cr (хром), Si (кремний), Al (алюминий), Cd (кадмий), Pb (свинец), Hg (ртуть), As (мышьяк), Sn (олово), Li (литий), Ni (никель), V (ванадий), B (бор), Be (бериллий).

Статистическую обработку данных проводили с использованием программного пакета Statistica 10.0 (StatSoft Inc., 2011) для OS Windows и Microsoft Excel для Microsoft Windows. Вычисляли среднее арифметическое значение (М), ошибку среднего арифметического (m). Статистическую значимость различий высчитывали с использованием t-критерия Стьюдента: за достоверные были приняты величины p < 0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ
Результаты содержания основных, проанализированных в работе элементов представлены в таблице (в приложенном pdf-файле).

Как отмечено, основными промысловыми водорослями в России, являются бурые водоросли порядков Laminaria и Fucales. Анализируя минеральный состав бурых водорослей, установлено, что содержание минералов в ламинариевых водорослях в общем выше, чем в фукусовых, и составляет 10,5–30,1% относительно 10,7–18,6% (Аминина и др.,2007). Но и при этом в фукусе пузырчатом определяется более 20 важнейших элементов, а содержание минеральной золы в его тканях может составлять от 19 до 36%. Это существенно выше значений, характерных для наземных растений: 10,4% в картофеле, 7,1% в моркови и томатах и 2,6% в «сладкой» кукурузе (Калинченко и др., 2019; Khan et al., 2024).

Кальций, магний (Ca, Mg). Существует много пищевых добавок, содержащих кальций: карбонат кальция, силикат кальция, сульфат кальция, лактат кальция. В последние годы привлекли внимание добавки кальция из морских источников в силу их природного происхождения, больших запасов, высокой безопасности и биологической активности (Flammini et al., 2016; Xu et al., 2020). Источниками океанического кальция являются рыбьи кости, раковины моллюсков и ракообразных, а также кораллы и морские водоросли. Кальций, полученный из порошка раковин устриц и морских водорослей, обладает хорошей биодоступностью и биологической функцией (Uenishi et al., 2010). Обнаружено, что кальций, извлеченный из морских водорослей, в экспериментальных моделях остеопороза оказывает выраженное анаболическое действие на кальцификацию костного скелета (Yamaguchi et al.,2001).

Из продуктов питания основным источником кальция для человека является молоко и кисломолочные продукты (творог, сыры, йогурт), за которыми по содержанию кальция следуют злаки и соевые бобы. Содержание Ca и Mg в морских водорослях достаточно высокое, в частности, в фукусе их уровень превышает концентрации во многих других продуктах. Уровни кальция в разных водорослях сопоставимы; его значения могут достигать 2175 мг на 100 г СВ, что почти в 20 раз выше уровня Ca в цельном молоке. Концентрация Mg составляет 994 мг на 100 г, что примерно в 5 раз превышает его содержание в арахисе (Калинченко и др., 2019). 

По нашим данным, содержание кальция в образцах Ламинарии (7781–9042 мкг/г) оказалось на порядок ниже приведенных в литературе максимальных значений (Калинченко и др., 2019). При этом уровень кальция в Ламинарии достоверно превосходил его содержание в Ульве – 3749 мкг/г (таблица в приложенном pdf-файле). Содержание же магния в Ламинарии, по нашим данным (6644–8519 мкг/г), соответствовало его максимальным значениям – 994 мг на 100 г СВ. Представители зеленых водорослей богаче магнием: в тканях Ульвы его уровень существенно превышал содержание в Ламинарии, и составил 17692±1769 мкг/г.

Калий, натрий, магний (K, Na, Mg). Показано, что содержание калия в водорослях в 11 раз больше его концентрации в бананах, а концентрация натрия в 8 раз превышает его содержание в сыре чеддер (Калинченко и др., 2019). Ламинария по сравнению с другими морскими видами, обладает большей способностью извлекать минералы из морской воды и, следовательно, накапливать много элементов. Например, магния ламинария накапливает в 9−10 раз больше относительно других макрофитов (Se-Kwon Kim, Bhatnagar, 2011). Практически у всех видов водорослей, независимо от места обитания, соотношение калия, натрия и магния находится в одном диапазоне, причем характерно преобладание калия над натрием (Аминина и др., 2007). Поэтому индекс Na/K остается низким (0,6–1,5), что является важным, так как высокое значение этого показателя, характерное для современных западных диет, связывают с развитием артериальной гипертензии (Ramos-Peralonso¸ 2014). Подобные наблюдения в отношении Ulva pertusa и Ulva intestinalis отмечают и Khan et al. (2024): эти виды демонстрируют сбалансированное соотношение Na/K (0,25–0,55), что потенциально помогает регулировать баланс жидкости в организме.

По нашим данным, в исследованных образцах Ламинарии и Ульвы содержание натрия сопоставимо и колебалось в интервале 21610– 5165 мкг/г. Уровень калия превышал содержание натрия, это особенно выражено в мороженых образцах морской капусты. Исключение составила Ульва: в ее тканях уровень калия (17047 мкг/г) был ниже относительно натрия, и индекс Na/K оказался больше единицы.

Кроме проанализированных макроэлементов (Ca, Mg, Na, K), в исследованных нами образцах определен фосфор (P); его показатели в Ульве оказались выше относительно Ламинарии сравнимы (таблица в приложенном pdf-файле).

Йод (I). Аккумуляция водорослями минералов хорошо известна в отношении йода. Этот эссенциальный элемент накапливается в водоросли в виде как органических соединений, так и неорганических солей, причем в биологических комплексах йод находится в более доступных организму формах, чем растворы его неорганических солей (Безруков, 2018). Органически связанный йод присутствует в водорослях в виде соединений с аминокислотами, белками, полисахаридами и хорошо усваивается организмом (Подкорытова и др., 2020). Причем в бурых водорослях содержание йода значительно больше, чем в других гидробионтах. 

Концентрация йода в морских водорослях существенно различается в зависимости от типа водорослей. В зеленых и красных водорослях обычно отмечаются его низкие концентрации (мг/кг), тогда как в некоторых бурых водорослях можно обнаружить концентрации йода, выраженные в граммах на килограмм сухого веса (СВ) (Sloth et al., 2018). По некоторым данным, содержание йода в бурых водорослях превышает его концентрацию в морской воде в 30 000 раз и составляет более 1% СВ водоросли (Строев, Чурилов, 2012). По результатам исследований SeKwon Kim, Ira Bhatnagar, 1 кг ламинарии содержит столько же йода, сколько его растворено в 100 000 л морской воды. В целом количество йода в ламинарии в несколько тысяч раз больше, чем в наземной флоре (Kim, Bhatnagar, 2011).

Подобные уровни йода ставят вопрос о безопасности продуктов питания и кормов при использовании некоторых видов бурых водорослей в пищу людьми или животными. Законодательством ЕС не установлено максимальное потребление морских водорослей в плане безопасной дозы йода. Для человека допустимым пределом поступления йода считается 600 мкг/день (Sloth et al., 2018), и потребление всего лишь 100 мг некоторых морских водорослей может привести к повышенному поступлению йода.

При сравнении зеленых, красных и бурых водорослей из Желтого моря (Китай) подтверждено, что по содержанию йода лидируют бурые водоросли. Наибольшее его количество найдено в L. japonica – 734 мг/кг сырой массы. Высокий уровень йода определен и в дальневосточных бурых водорослях C. costata и U. pinnatifida, где его процентное содержание в расчете на СВ составило 0,282 и 0,351% соответственно (Табакаева, Табакаев, 2016).

Но и среди бурых водорослей отмечены существенные различия в содержании йода, в частности, водоросли порядка ламинариевых накапливают йода в 5–10 раз больше, чем водоросли порядка фукусовых (Подкорытова, Рощина, 2021). По заключению Garcia-Vaquero et al. (2021), при анализе минерального профиля трех видов бурых макроводорослей (Laminaria digitata, Laminaria hyperborea и Ascophyllum nodosum), собранных у западного побережья Ирландии, отмечено, что минеральный профиль водорослей был богат основными металлами, в частности Ca, Mg и P, в то время как уровни I были примерно в 9-10 раз выше в обоих видах Laminaria по сравнению с A. nodosum.

Количество элемента в фукусовых варьирует от 13 до 73 мг на 100 г СВ, причем максимальная концентрация йода отмечается именно в фукусе пузырчатом (Калинченко и др., 2019). Несмотря на достаточно высокий уровень йода в фукусовых водорослях, в основных промысловых видах порядка ламинариевых концентрация йода выше. В частности, в ламинариях, обитающих в Японском море, найдено от 193 до 471 мг% йода. В среднем, ламинариевые водоросли содержат йода в 1000 раз больше, чем мясо каракатицы и краба, в 500 раз больше, чем мясо рыбы, в 500 раз больше, чем красные водоросли, в десятки и сотни тысяч раз больше, чем овощи и фрукты (Титлянов и др., 2011).

По нашим данным, минимальный уровень йода определен в тканях Ульвы (167 мкг/г). В бурых водорослях йода значительно больше: в Ламинарии свежей содержание йода было достоверно выше и составило 543±54 мкг/г (таблица в приложенном pdf-файле), что соответствует данным литературы.

Как известно, йод является ключевым элементом в синтезе тиреоидных гормонов (Демидова и др., 2012), которые, в числе многих жизненно важных функций, ответственны за поддержание основного обмена. Поэтому добавки, содержащие морские водоросли, используют не только для лечения заболеваний щитовидной железы, обусловленных дефицитом йода, но их включают и в программы борьбы с ожирением (Ramos-Peralonso, 2014).

Дефицит йода является нерешенной проблемой в большинстве регионов России, и для компенсации йодного дефицита используют неорганические соли – KI (антиструмин, йодомарин и др.), KIO3 (йодированная поваренная соль). Поэтому введение морских водорослей в рацион питания жителей обеспечит оптимальное поступление в организм не только органического йода, но и других биологически ценных компонентов.

Железо (Fe). Показано, что в минеральном спектре водорослей железо является одним из доминирующих элементов, и составляет, в частности, в C. costata 0,525±0,024% от СВ (Табакаева, Табакаев, 2016). По другим данным, концентрация железа в макроводорослях составляла 1,569, 0,575, 0,155 и 1,955 г/кг СВ для Sargassum sp., Ulva sp., Porphyra sp. и Gracilariopsis sp. соответственно. Потребление этих макроводорослей может помочь организму усваивать железо, вероятно, из-за высокой концентрации витамина С и низкого содержания (или отсутствующего) фитата (Khan et al., 2024).

Согласно данным, приведенным в таблице (в приложенном pdf-файле), концентрация железа в образцах Ламинарии (130–160 мкг/г) сопоставима с его содержанием в свиной печени (Справочник…, 1981). В Ульве уровень железа (829±83 мкг/г) в несколько раз превышает не только таковой в Ламинарии, но и его содержание в печени. Даже с учетом того, что растительное негемовое железо усваивается организмом значительно хуже относительно железа из животных продуктов, его высокое содержание в водорослях является значимым, и может быть использовано в лечебной диетологии для компенсации железодефицитных состояний.

Кроме большого содержания железа особенностью Ульвы является и более высокий уровень марганца, меди и хрома (таблица в приложенном pdf-файле). Полученные нами данные по минеральному составу Ульвы (зеленые водоросли) соответствуют результатам О.В. Табакаевой и А.В. Табакаева, (2016), показавшим, что и в бурых водорослях U. pinnatifida и C. costata доминирующими металлами-микроэлементами являются железо, марганец и хром.

Несмотря на содержание жизненно важных нутриентов, морские водоросли, за счет высокой способности к биосорбции, могут аккумулировать и потенциально токсичные для человека элементы, например, кадмий (Cd), свинец (Pb), ртуть (Hg), неорганический мышьяк (iAs).

По нашим данным, избыточной концентрации в тканях исследуемых водорослей распространенных токсичных элементов (Hg, Pb, Cd) не отмечено (таблица в приложенном pdf-файле). Наши данные согласуются, с результатами Garcia-Vaquero et al. (2021), которые показали, что уровни токсичных металлов (Cd, Hg и Pb) в изученных видах водорослей (Laminaria digitata, Laminaria hyperborea и Ascophyllum nodosum) были низкими. Это же поддерживают и результаты исследований Н.М. Амининой и др. (2007), показавшие, что при пересчете содержания элементного состава на массу свежей водоросли, количество токсичных элементов – свинца, ртути, кадмия и мышьяка не превышало ПДК, установленных СанПиН (2008).

Об отсутствии загрязнения водорослей свидетельствуют и результаты исследования О.В. Табакаевой, А.В. Табакаева (2016). По их данным, содержание токсичных металлов в талломах бурых водорослей C. costata и U. pinnatifida составило (мг/кг сырой массы) для свинца и ртути – следы, мышьяка – 0,02–0,03, кадмия – 0,01– 0,02. Указанные величины не превышают нормативные требования к санитарно-химическим показателям для водорослей. В то же время имеются неопубликованные данные, что в последнее десятилетие в морских водорослях Дальнего Востока в большинстве случае содержание свинца превышает ПДУ (0,5 мг/кг), установленный Техническим регламентом Таможенного союза (021/2011). 

Мышьяк (As). Согласно нормативным требованиям, содержание мышьяка в водорослях не должно превышать 5,0 мг/кг. По нашим данным, в образцах Ламинарии и Ульве выявлен повышенный уровень мышьяка (таблица в приложенном pdf-файле). Причем в Ламинарии концентрации этого элемента была достоверно выше относительно Ульвы. Так, содержание мышьяка в тканях Ламинарии составило 80,65 мкг/г относительно его уровня в Ульве – 11,11 мкг/г. Полученные данные сопоставимы с результатами изучения трех видов водорослей (Laminaria digitata, Laminaria hyperborea и Ascophyllum nodosum), собранных у западного побережья Ирландии (Garcia-Vaquero et al., 2021). Авторами показано, что несмотря на то, что содержание токсичных металлов (Cd, Hg и Pb) в водорослях было низким, уровни общего As были высокими – 49–64 мг/кг СВ. 

Следует отметить, что наши данные по мышьяку также близки к его содержанию в бурых водорослях Saccharina latissima – объекте водорослевого промысла Баренцева и Гренландского морей (Воскобойников и др., 2019). По данным исследователей, содержание мышьяка в разных тканях Saccharina latissima колебалось в интервале 50,49–145,2 мг/кг, что сопоставимо с нашими результатами. Причем, высокий уровень мышьяка, отмечен не в таломе водорослей, а в ризоидах, что обусловлено повышенным содержанием мышьяка в грунте.

Для принятия решения о возможности использования в пищевых целях водорослей с высоким содержанием мышьяка, необходимы знания его химической формы. По данным исследований, большая часть мышьяка в промысловых водорослях находится в органической форме (Гершунская, Петруханова, 2010), что, по мнению авторов, позволяет рекомендовать такие водоросли для пищевого и лечебно-профилактичес-кого использования. Мышьяк применяют для повышения аппетита при анемии. Кроме того, мышьяк известен как антидот при отравлении селеном домашних животных (собаки, свиньи, коровы).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведенный анализ не выявил существенных различий между Ламинарией и Ульвой по содержанию Zn, Si, Cr, Se. Особенностью минерального состава Ламинарии, относительно Ульвы, является высокое содержание Ca и I и большее загрязнение As. В отношении других элементов минеральный состав Ламинарии и Ульвы сопоставим или же содержание некоторых элементов (K, Mg, Fe, Mn, Cu, Pb) выше в тканях Ульвы. 

Основная масса водорослевых минералов может поддерживать физиологический уровень макро- и микроэлементов в организме человека, а высокое содержание некоторых из них (Ca, Mg, Fe, I и др.) способны оказывать терапевтический эффект, то есть устранять дефицит минералов. Это особенно актуально в отношении йода и железа в связи с глобальной проблемой пищевого дефицита этих элементов. Важное значение в практической медицине имеет возможность профилактики и терапии тиреоидной патологии (йод), а также коррекция анемических состояний, так как многие водоросли, кроме высокого уровня железа и наличия меди, содержат витамин B12 (кобаламин), что в комплексе необходимо для процессов эритропоэза.

Таким образом, морские водоросли являются низкокалорийным продуктом питания, снабжающих организм комплексом биологически активных компонентов, включая минералы, и могут быть использованы в профилактической и лечебной диетологии, способствуя укреплению общественного здоровья.

 ЛИТЕРАТУРА
Аминина Н.М., Вишневская Т.И., Гурулёва О.Н., Ковековдова Л.Т. Состав и возможности использования бурых водорослей дальневосточных морей. Вестник ДВО РАН. 2007; 6: 123–130.
Безруков О.Ф. Морские водоросли как источник микроэлементов. Тенденции развития науки и образования. 2018; 45(7): 43–46.
Беседнова Н. Н., Звягинцева Т. Н., Андрюков Б. Г., Запорожец Т. С. и др. Сульфатированные полисахариды морских водорослей как потенциальные средства профилактики и терапии гриппа и COVID‑19. Антибиотики и химиотерапия. 2021; 66(7–8): 50–66. DOI 10.37489/0235–2990–2021–66–7–8–50–66.
Беседнова Н. Н., Кузнецова Т. А., Запорожец Т. С., Звягинцева Т. Н. Морские бурые водоросли — источник новых фармацевтических субстанций антибактериальной направленности. Антибиотики и химиотерапия. 2015; 60(3–4): 31–41.
Воскобойников Г.М., Никулина А.Л., Салахов Д.О., Шахвердов В.А. Содержание тяжелых металлов в бурой водоросли Saccaharina Latissima Баренцева и Гренландских морей. Наука Юга России. 2019; 15(2): 39–44.
Гершунская В.В., Петруханова А.В. Сравнительное исследование химического состава и показателей безопасности коммерческих образцов Laminaria japonica, используемых при производстве диетических продуктов. В кн.: Материалы Международной научно-технической конференции «Актуальные проблемы освоения биологических ресурсов Мирового океана» (Владивосток, 17–21 мая 2010 г.). Ч. II. Владивосток: Дальрыбвтуз: 29–32.
Горбачев А. Л., Кубасов Р. В. Химический состав морских водорослей и их медико-биологические свойства. Морская медицина. 2023; 9(4): 26–33. DOI: https://doi.org/10.22328/2413-5747- 2023-9-4-26-33 EDN.
Демидова М.А., Петрова М.Б., Савчук И.А. Влияние сухого экстракта ламинарии японской на структуру и функцию щитовидной железы. Современные проблемы науки и образования. 2012; 2: 84.
Евсеева Н.В. К флоре морских водорослей прибрежной зоны северо-востока Охотского моря. Новости систематики низших растений. 201; 1(52): 63–73. DOI: 10.31111/nsnr/2018.52.1.63.
Калинченко С.Ю., Смыкалова А.С., Ворслов Л.О. Препараты на основе бурых водорослей: биологические свойства, возможности применения в медицине и диетологии. Обзор литературы. Вопросы диетологии. 2019; 9(1): 25–32. DOI: 10.20953/2224-5448-2019-1-25-32.
Кириллов А.А., Кирильчик В.А., Куракин Г.Ф., Базанов Г.А., Колгина Н.Ю. Антибактериальное и иммуностимулирующее действие ламинарии и препаратов на ее основе. Тверской Медицинский Журнал. 2016; 3: 66–70.
Подкорытова А. В, Рощина А. Н. Морские бурые водоросли — перспективный источник БАВ для медицинского, фармацевтического и пищевого применения. Труды ВНИРО. 2021: 186(4): 156–172.
Подкорытова А.В., Рощина А.Н., Евсеева Н.В., Усов А.И., Головин Г.Ю., Попов А.М. Бурые водоросли порядков Laminariales и Fucales Сахалино-Курильского региона: запасы, добыча, использование. Труды ВНИРО. 2020; 181: 202–223. DOI: 10.36038/2307–3497–2020–181–235–256.
Покровский А.А., Самсонов М.А. (ред.). Справочник по диетологии. М.: Медицина, 1981. 704 с.
Строев Ю.И., Чурилов Л.П. Самый тяжелый элемент жизни (К 200-летию открытия йода). Междисциплинарный научный и прикладной журнал «Биосфера». 2012; 4(3): 313–342.
Табакаева О.В., Табакаев А.В. Биологически активные вещества потенциально промысловых бурых водорослей Дальневосточного региона. Вопросы питания. 2016; 85(3): 126–138
Титлянов Э.А., Титлянова Т.В., Белоус О.С. Полезные вещества морских бурых макроводорослей: химическое строение, физико-химические свойства, содержание, использование. Известия ТИНРО. 2011; 164: 416–431.
Шишканова М.С., Никифоров А.И. Современная практика использования альгоресурсов в Российской Федерации: тенденции и возможности. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Экология и безопасность жизнедеятельности. 2023; 31(1): 127–136; http://doi.org/10.22363/2313-2310-2023-31-1-127-136.
Ficheux A.S., Boniou B., Durand G., Garrec R.L., Pierre O., Roudot A.C. Dietary exposure and risk assessment to trace elements and iodine in seaweeds. J. Trace Elem. Med. Biol. 2023 Jul; 78: 127187. DOI: 10.1016/j.jtemb.2023.127187.
Fitton J.H., Park A.Y., Karpiniec S.S., Stringer D.N. Fucoidan and Lung Function: Value in Viral Infection. Mar Drugs. 2020 Dec 24; 19(1): 4. DOI: 10.3390/md19010004.
Flammini L., Martuzzi F., Vivo V., Ghirri A., Salomi E., Bignetti E., Barocelli E. Hake fish bone as a calcium source for efficient bone mineralization. Int. J. Food Sci. Nutr. 2016; 67: 265–273.
Garcia-Vaquero M., Gaurav R., Miranda M., Sweeney T., Lopez-Alonso M. and O’Doherty J. Seasonal Variation of the Proximate Composition, Mineral Content, Fatty Acid Profiles and Other Phytochemical Constituents of Selected Brown Macroalgae. Mar. Drugs, 2021; 19: 204; https:// doi.org/10.3390/md1904020
Khan N., Sudhakar K., Mamat R. Eco-friendly nutrient from ocean: Exploring Ulva seaweed potential as a sustainable food source. J. of Agriculture and Food Research. 2024;17; https://doi.org/10.1016/j.jafr.2024.101239 Received 25 February 2024.
Kim Se-Kwon, Bhatnagar I. Laminaria is a kelp that finds its place in the brown algae family. Chapter 7 – Physical, Chemical, and Biological Properties of Wonder Kelp—Laminaria. Advances in food and nutrition research, Academic Press. 2011; 64: 85–96.
Lozano Muñoz I., Díaz N.F. Minerals in edible seaweed: health benefits and food safety issues. Crit Rev Food Sci Nutr. 2022; 62(6): 1592–1607. DOI: 10.1080/10408398.2020.1844637.
Namvar F., Baharara J., Mahdi A. A. Antioxidant and Anticancer Activities of Selected Persian Gulf Algae. Indian J. Clin. Biochem. 2014 Jan; 29(1): 13–20. DOI: 10.1007/s12291-013-0313-4.
Paz S., Rubio C., Frías I., Luis-González G., Gutiérrez Á.J., González-Weller D., Hardisson A. Human exposure assessment to macro- and trace elements in the most consumed edible seaweeds in Europe. Environ Sci Pollut Res Int. 2019 Dec; 26(36): 36478– 36485. DOI: 10.1007/s11356-019-06713-7.
Pérez M. J., Falqué E., Domínguez H. Antimicrobial Action of Compounds from Marine Seaweed. Mar. Drugs. 2016; 14(3): 52; https://doi.org/10.3390/md14030052.
Ramos-Peralonso M.J. European Food Safety Authority (EFSA) Scientific Opinion on Dietary Reference Values for iodine. EFSA J. 2014; 12: 1–57.
Schiener P., Black K. D., Stanley M. S., Green D.H. The seasonal variation in the chemical composition of the kelp species Laminaria digitata, Laminaria hyperborea, Saccharina latissima and Alaria esculenta. J. Appl. Phycol. 2015; 27: 363–373. DOI 10.1007/s10811-014-0327-1.
Sloth J.J., Duinker A., Hansen M., Holdt S.L. Iodine in seaweed – occurrence, speciation, bioavailability and risk assessment. In 9th Nordic Conference on Plasma Spectrochemistry – programme and abstracts. 2018: 52–52.
Uenishi K., Fujita T., Ishida H., Fujii Y., Ohue M., Kaj H., Hirai M., Kakumoto M., Abrams S. Fractional absorption of active absorbable algal calcium (AAACA) and calcium carbonate measured by a dual stable-isotope method. Nutrients. 2010; 2: 752–761.
Xu Y., Ye J., Zhou D., Su L. Research progress on applications of calcium derived from marine organisms. Sci Rep. 2020; 10(1): 18425. DOI: 10.1038/s41598-020-75575-8.
Yamaguchi M., Hachiya S., Hiratuka S., Suzuki, T. Effect of marine algae extract on bone calcification in the femoralmetaphyseal tissues of rats: Anabolic effect of sargassum horneri. J. Health Sci. 2001; 47: 533–538.